СТРУГАЦКИЕ

Аркадий Натанович (1925-1991) и Борис Натанович (р. 1933) российские писатели. Братья А.Н. японист, Б.Н. звездный астроном (Пулково). Авторы ряда утопий и антиутопий, написанных в единственно возможном в СССР в 1960-1980-х жанре *научной фантастики*. Тираж книг С. в СССР к концу 1980-х превысил один миллион, а количество зарубежных изданий превзошло 300. Основные произведения: *Извне* (1958), *Страна багровых туч* (1959), *Путь на Амальтею* (1960), *Стажеры* (1962), *Полдень, ХХII век* (1962), *Попытка к бегству* (1962), *Далекая Радуга* (1963), *Трудно быть богом* (1964), *Хищные вещи века* (1965), *Понедельник начинается в субботу* (1965), *Сказка о Тройке* (1968 сильно сокращенная версия, 1987), *Улитка на склоне* (1966, 1968), *Второе нашествие марсиан: записки здравомыслящего* (1967), *Отель *У Погибшего Альпиниста* (1970), *Обитаемый остров* (написан в 1968), *Пикник на обочине* (1972), *Парень из преисподней* (1974), *За миллиард лет до конца света* (1976), *Повесть о дружбе и недружбе* (1980), *Град обреченный* (1988, 1989), *Хромая судьба* (1986, 1987), *Жук в муравейнике* (написан в 1979), *Волны гасят ветер* (написан в 1984), *Отягощенные злом* (1988), *Жиды города Питера, или Невеселые беседы при свечах* (1990) и др. Большинство сюжетов книг С. было посвящено проблематике не столько установления контакта с внеземными гуманоидными сообществами, сколько рассмотрению вопроса о допустимости и оправданности вмешательства либо невмешательства в естественную эволюцию цивилизаций любых типов. С. не только жестко обозначили всю неоднозначность возможных последствий подобных социальных экспериментов, но и особо отметили те сложнейшие и трагичные общественно-нравственные коллизии, которые неизбежно сопряжены с деятельностью исполнителей этих процедур *прогрессоров*. (Образ дона Руматы или Антона в романе *Трудно быть Богом* был изоморфен тому типу личности, в облике которой воспринимали себя как актуально, так и потенциально большинство диссидентов и *внутренних эмигрантов* СССР в 1960-1980-х.) Убежденность С. в пагубности конформизма, а также редуцирования духовности к стандартизированному потреблению препарированных властью идей дополнялась ими акцентированно деидеологизированными размышлениями о характере природно-социальных закономерностей, их нелинейности и асимметричности, о неправомерности их объяснения посредством одной концептуальной описательной схемы. Осмысливая доминирующие идеологемы *развитого социализма* (модель *Града обреченного* как осуществленного коммунизма), а также неоднозначность и многомерность схем мыследеятельности людей (*Улитка на склоне* потери, обретения и колебания Кандида), С. также адекватно оценивали и реальную значимость поисков представителей передовой науки того времени (*Отягощенные злом* как модель деятельности Московского методологического кружка 1960-е). Особую предсказательно-эвристическую силу имеют предположения С. о потенциальном облике социальной структуры цивилизаций, оказавшихся в состоянии управлять не только направленностью, но и темпами собственных изменений. Обозначая такой тип социума самыми разнообразными рабочими определениями, С. не только высказали ряд предположений о принципиальной невозможности их существования вне контекста перманентной геополитической и *геокосмической* агрессивной экспансии, но и постулировали необходимость создания в их рамках сопряженных механизмов социального контроля, неумолимых в своем принципиальном имморализме и негуманизме. С. сформулировали идею о возможности существования *действительного* (в гегелевском смысле) общества будущего (мир *Островной империи*) исключительно как совокупности ряда концентрически выстроенных, самодостаточных и замкнутых общественных страт, включающих в себя людей одного социального типа. Распределение индивидов (каждый из которых в любом качестве остается полноправным и уважаемым гражданином всего социума в целом) по иерархии этих слоев осуществляется принципиально безличными и предельно жесткими управленческими структурами. Диапазон базовых типов личности, репрезентирующих полный спектр каст общества в целом, варьируется от прирожденных, подлинных преступников, палачей, убийц, садистов (периферийный слой слой, *контактирующий* с внешним миром) до высоконравственных, дружелюбных интеллектуалов и *аристократов духа*, образующих *мини-социум*, где оказался наконец в состоянии восторжествовать гуманизм во всех его проявлениях. Данная модель может трактоваться как своеобычное полемическое преодоление и творческая переработка предшествующей политолого-социологической традиции (как коммунистического, так и либерального толка). Статус прогностического социально-философского и социологического творчества С. в современной культуре потенциально сопоставим с платоновской моделью государства в культуре традиционной. Творчество С. сыграло заметную роль в формировании массового инакомыслия в среде интеллигенции СССР 1970-1980-х. А.А. Грицанов